Сассуны. Великие мировые торговцы и создание империи - Joseph Sassoon
Первая опиумная война 1839-42 годов кардинально изменила картину для Китая, Индии и Британии и, косвенно, для мировых торговцев. В начале 1841 года британцы направили в Китай экспедиционные силы и заняли Гонконг. Последующие кампании против слабых китайцев были столь же успешными, и, несмотря на контрнаступление, британцам удалось захватить Нанкин в конце августа 1842 года, положив конец Первой опиумной войне. Китай подписал Нанкинский договор, по которому он уступал Гонконг Великобритании и открывал пять других портов (Шанхай, Кантон, Нинбо, Фучжоу и Амой) на юго-восточном побережье для иностранных купцов. Кроме того, китайцы должны были отменить торговую монополию, наложенную на иностранных торговцев в Кантоне, разрешив иностранным купцам въезд в Китай и торговлю с теми, с кем они пожелают. Другой договор, заключенный в следующем году, предоставил Великобритании статус наибольшего благоприятствования и добавил положения о ее экстерриториальности.
Это было открытие Китая. Как только закончилась война и осела пыль, иностранные фирмы поспешили выйти на этот рынок и воспользоваться его возможностями. Уильям Джардин, стоявший у истоков развития опиумной торговли в Мальве, был также пионером в ее распространении. В 1847 году он создал синдикат с тремя другими бомбейскими фирмами - Р. Ф. Ремингтон; "Колвин, Эйнсли, Кови и Ко"; и "Джамсетджи Джеджибхой", чтобы объединить ресурсы и совместно использовать клипперы (Сассуны не были включены, так как их доля в торговле была незначительной). В том же году в опиумной торговле произошли революционные изменения: Peninsular & Oriental Steam Navigation Company (P & O) начала переправлять опиум из Бомбея в Китай. Компания P & O зародилась, доставляя почту на Пиренейский полуостров и перевозя пассажиров в Средиземноморье, и лишь недавно распространилась дальше на восток. В условиях жесткой конкуренции со стороны действующих перевозчиков, Jardine Matheson & Co. и Apcars (семья армянских переселенцев в Индию), P & O удалось захватить значительную часть опиумной торговли. В то время компания была единственной пароходной компанией в регионе и уже сократила время в пути от Саутгемптона до Калькутты с сорока двух дней до тридцати семи, хотя ее успех отчасти объяснялся совпадением частных и имперских интересов. К 1815 году британцы добились военно-морского господства в Индийском океане и поддерживали пароходство как средство, дополняющее их военную мощь. Компания P & O получала "крупные субсидии на перевозку почты из одного британского колониального порта в другой". Это, в свою очередь, обеспечивало существование большого торгового флота". Новые паровые перевозчики снизили затраты и риск, "малый объем и высокая стоимость опиума сделали его идеальным грузом", и торговля опиумом расцвела. EIC проводила ежемесячные аукционы, а не девять раз в год, и количество экспортируемых сундуков увеличилось с 4 000 в 1839 году до 68 000 к 1857 году, а их общая стоимость составила 8,25 млн фунтов стерлингов (более 750 млн фунтов стерлингов сегодня).
Если у крупных торговцев и был недостаток, то он заключался в Китае. Система агентов там была еще более сложной, чем в Индии, а торговля валютой - еще менее простой. Иностранные купцы, не знающие языка и местных обычаев, были вынуждены полагаться на китайских агентов, известных как компрадоры. Поскольку их роль как посредников была неоспоримой, компрадоры могли заниматься своими частными делами без ведома купцов. " Пока их дела шли хорошо, проблем не возникало, но как только они по тем или иным причинам разорялись, такая система торговли порождала большие проблемы между западными меркантильными домами и китайскими купцами". Дэвид, быстро сообразивший, что Китай станет значительным рынком не только для опиума, но и для других товаров, также быстро увидел преимущества создания более надежного моста в эту страну. В середине 1840-х годов, всего через год или два после окончания войны, он решил отправить Элиаса, своего второго сына, в возрасте двадцати четырех лет, изучить возможности семьи.
Прочесав порты и основные города Китая, доступные для иностранцев, Элиас ненадолго обосновался в Гонконге, а затем перебрался в Шанхай, регулярно отправляя отчеты отцу в Бомбей. Почему Дэвид отправил именно Элиаса, а не его старшего брата Абдаллу, неясно: Элиас, безусловно, был более энергичным и упорным из них двоих, и, похоже, он первым в семье осознал потенциал Китая, но, возможно, Дэвидом двигало и желание держать наследника поближе. В течение следующих нескольких лет Элиас путешествовал из одного порта в другой, устанавливая контакты, узнавая о торговле опиумом, налаживая отношения с китайскими агентами и изучая рынок. К 1845 году он был зарегистрирован как иностранный резидент в Китае, а еще через несколько лет Дэвид открыл свое агентство или направил представителей в каждый из пяти договорных портов. Один из них, Шанхай, стал центром семейного бизнеса, уступая по значимости только Бомбею, и большая часть торговли в Китай и из Китая велась именно оттуда. О вкладе Элиаса и важности Китая для семейного бизнеса говорит тот факт, что, когда в 1852 году компания David Sassoon & Co. официально начала работать в Китае, Элиас и Абдалла были названы двумя ее партнерами.
Поначалу это была небольшая операция, которая находилась в другой лиге, чем у крупных торговцев. В списке экспорта из Бомбея за середину ноября 1854 года имя Сассуна находится в самом низу, с пятью сундуками опиума Мальвы, по сравнению с двумястами двадцатью сундуками опиума Джардина Мэтисона, ниже десятков местных торговцев, от Куверджи Хормусджи до Гуннесдасса Крастнаджи. ( В списке импорта мы видим, что Дэвид ввозит шелк, сахар, медь, жемчуг и мускатный орех). Именно в это время Давид захватил инициативу, предприняв ряд новаторских мер, чтобы составить конкуренцию хорошо зарекомендовавшим себя фирмам и завоевать большую долю этого прибыльного рынка. По его указанию были сделаны предложения поставщикам в Индии; им предложили более высокие авансы и даже установили связи с торговцами за пределами Китая, в основном в Персии, чтобы Сассуны, а не их конкуренты,
